Интервью из прошлого. Йожеф Сабо: «Думаете, мы не дрались в раздевалке?»

16.06.2020 19:03

Категории: Історія Новини Топ Ексклюзив Інтерв'ю

К 25-летию некогда популярной газеты КОМАНДА мы решили открыть рубрику «Интервью из прошлого», в которой найдем место наиболее резонансным и памятным публикациям разных лет

Фото dynamo.kiev.ua

Сегодня герой проекта — заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер Украины Йожеф Сабо. Беседа со специалистом состоялась в 2001 году, когда в его послужном списке было два периода работы со сборной Украины и три — с киевским Динамо. — Как же приходят в футбол будущие заслуженные мастера? — А начиналось все в далеком детстве, в Ужгороде. Как таковой детской футбольной школы у меня не было — сколько себя помню, играл с ребятами, которые были намного старше меня. Наверное, уже тогда выработался мой «вредный» характер: меня, мальчишку, часто обижали, доводили до слез — так что рассердить меня ничего не стоило. Это был самый настоящий дворовой футбол, в котором не было разделения на возрастные группы. Жил я тогда рядом со стадионом и пропадал там круглые сутки. В 14 лет я, работая в кондитерском цехе хлебокомбината, попал в руки к своему первому тренеру Дьорфи, который взял меня во взрослую команду, выступающую на первенство города. И уже через год я попал в юношескую сборную области: видимо, тогда на меня обратили внимание. Сын Дьорфи тренировал калушский Химик, который участвовал в первенстве Украины. Каждое воскресенье я ездил туда, к нему, играть в этой команде. А в понедельник снова шел в свой кондитерский цех, а после работы — в вечернюю школу. В 16 лет меня пригласили в ужгородский Спартак. — Как ваши родители относились к такому напряженному «регламенту»? — Всю ответственность взял на себя тренер. Отца у меня, к сожалению, к тому времени уже не было. Он умер в 1951 году, не вынеся «закалки» сибирских лагерей, куда попал только лишь зато, что служил в венгерской армии. А где ему, бедному, надо было служить, если мы жили в Венгрии и другой армии там не существовало. Семья у нас была многодетная, и мама старалась нас всех приучить к труду, а футбол ей серьезным занятием не казался. Тренер работал со мной индивидуально, отрабатывая различные приемы, был очень строгим и иногда даже мог шлепнуть по носу, если что-то я выполнял не так.

«Назвал бы ужгородский Спартак великой командой»

— Помню, ваш Спартак считался довольно-таки сильной командой... — Я бы даже назвал его великой командой! Практически все время мы были среди лидеров в классе «Б» и даже году в 57-58 претендовали на первое место. И тут «подвернулся» Киев. — Вы всегда выделялись, да и до сих пор это заметно, каким-то необузданным темпераментом — откуда он? — Наверное, это венгерская кровь во мне бурлит. Хотя ранняя футбольная закалка, полученная в играх со взрослыми, когда ежеминутно надо было отстаивать свое «место под солнцем», сделала меня непримиримым к чужим ошибкам. И понимаю ведь, что человек просто не умеет сыграть иначе, а не могу себя удержать от «критики». Ничего не поделаешь: «противный» характер. — Дьорфи сразу увидел в вас будущего полузащитника сборной СССР? — Ни о каких сборных мы тогда и не мечтали — просто постепенно осваивали футбол... Играл я тогда в нападении, много бегал и так же много забивал. Когда в Киеве меня пробовали против Албании, я вышел левым полусредним — по системе «дубль-ве». И с Тотенхэмом, в том же году, я тоже играл впереди, и так набегался, что после игры даже вывернуло наизнанку. Может сказался сильный удар в голову, который я получил до этого в Одессе, куда ездил со Спартаком. — Вы уже в составе Динамо. Появились в Киеве достаточно неожиданно — хотя Закарпатье в то время чуть ли не «штамповало» хороших футболистов. — Об этом ведь уже написано немало. И хоть многие думают, что мой путь в Большой футбол начался в киевском Динамо, куда нас, словно щенят в мешке, привезли из Закарпатья, все было немного не так. Ведь вы, конечно же, будете спрашивать о той, нашумевшей в свое время статье в «Советском спорте», где было помещена наше «открытое письмо».

Фото УАФ

«Что такое был для нас тогда Киев…»

— Конечно спрошу! Как раз тогда я служил в армии, играл в «освобожденной» команде, почти полностью состоявшей из киевлян: прочитав газету, мы искренне возмущались вашим письмом. Как это так — их пригласили в Динамо, а они еще носом крутят! — Никакого письма я не подписывал. Все выглядело иначе: Вася Турянчик, который был старше нас с Андреем Гаваши, уже успел «засветиться» на всесоюзном уровне — приглашался даже на сборы в олимпийскую сборную. Да и во львовском СКА, очень хорошей по тем временам команда, он был на первых ролях. Бесспорно, его хотели видеть в ЦСКА. Но Вася из патриотических соображений в столицу не поехал и подался в Ужгород, откуда его практически «силой вырвал» Киев. И снова он не хочет! Это меня, мальчишку, можно было запаковать и вывезти в другой город. А Турянчик ведь был уже зрелый игрок и знал себе цену. — Он и в Киев не хотел? — А что такое был для нас тогда Киев? Это сейчас мы считаем наш город едва ли не самым лучшим в мире — здесь стало престижно и жить, и играть. А тогда? В 1957 и 58-м годах киевляне были шестыми, до этого, правда, — четвертыми. Когда мы «усилили» команду, Динамо опустилось на пятое. Тогда ушло много опытных футболистов, которые своей игрой олицетворяли техничную динамовскую школу: Виктор Фомин, Тиберий Попович, Виталий Голубев, Георгий Грамматикопуло, Адамас Голодец. Вообще-то я был совсем молодой и в тонкостях организации игры разбирался слабо. Мне нравились и Балакин, и Фефлов, и Русланов, которые ведь были очень сильными игроками, а в составе почему-то не удержались.

«Высший пилотаж» Соловьева

— Соловьеву подходили не все. А можете сравнить тренерское кредо Соловьева с манерой тренеров, с которыми вам приходилось сталкиваться прежде? — Это был «высший пилотаж»! Вячеслав Дмитриевич ведь приехал из Москвы едва ли не в ореоле «игроцкой» славы — всего лишь пять лет, как повесил бутсы на гвоздь. Его высокая футбольная и человеческая культура привлекала нас, пацанов и мы с открытыми ртами слушали теоретические занятия, впитывали, как воздух, неизвестные нам понятия. А какие интересные были тренировки! — Откуда силы брались? Видя вас на поле, никто бы не подумал, что у Сабо могут быть проблемы со здоровьем. Ведь ваша функциональная подготовка была на уровне нынешнего «футбола Лобановского»! — Вообще-то в детстве я был маленький и худенький. Потом, со временем, окреп. Я ведь очень любил футбол и свою команду и выкладывался на поле на все сто процентов. — Чувствовалось, что у вас нет еще постоянного места в составе: то вы выходили в нападении, осваивая левый фланг, где в будущем будет играть Лобановский, то выполняли роль «персональщика»... — Посмотрите, в каком составе мне приходилось играть! Я в свои двадцать лет только-только начал понимать, что такое настоящий футбол — в основном играл «на характере». Думаю, и Соловьеву было нелегко разобраться, кто же его в первую очередь интересует. Это потом, когда он решительно взялся за стариков, появилась возможность почаще выходить в основном составе.

«Динамо» готовится к триумфу

— Это был отличный сезон: от игры к игре мы прибавляли. Но иногда и заигрывались. И хотя многие сегодня говорят о том, что мы уже тогда были готовы к чемпионским медалям, я думаю, все было несколько иначе: мы просто играли, получая удовольствие от футбола. Хотя могу и ошибаться — был-то ведь я еще совсем «зеленым», до конца не обученным и, конечно же, еще не обстрелянным. — И рядом с вами — такие же мальчишки... — Кто мы были — пацанва! Мечтали стать футболистами, иногда даже — великими. И были счастливы, когда за выигрыш нам платили по 80 рублей. — Жили в то время в общежитии? — Сначала — да, а потом получил однокомнатную в «хрущевке» в районе теперешнего болгарского посольства и гостиницы «Русь». Главное, что это была отдельная квартира. Правда, это был первый этаж и окна оказались как раз на уровне тротуара. Хорошо еще, в то время было поспокойнее и на окна не ставили решеток. Первое время со мной жила мама — боялась за мальчика, так как я еще плохо знал язык, с трудом общался с людьми, не связанными с футболом. — В самом деле? — Я же вырос в Ужгороде, который в то время был типично заграничным городом: русских и украинцев было значительно меньше, чем венгров и словаков. В школе преподавание было на венгерском, а русский изучали как иностранный. Так что в Киеве я разговаривал почти так, как сейчас Ласло Боднар. В Спартаке мы разговаривали исключительно на венгерском. Первое время в Киеве со мной работал преподаватель русского, и я сравнительно быстро освоился. — В 60-м состав уже вроде бы стабилизировался: кто-то ушел, кого-то пригласили на просмотр... — Да, вернулись в Москву Сорокин и Ковалев, не выдержал конкуренции с Базилевичем Зайцев. Зато уже регулярно в составе выходил Трояновский, который умел делать на поле все, надолго занял свое место Серебряников, сместился на левый край Лобановский и очень мощно заиграл Каневский. У нас была отличная команда! — Чтобы удержаться на втором месте, Динамо ни в коем случае не имело права проигрывать в Ростове. — Это нам удалось, мы сыграли вничью — 1:1, и счет сравнял Лобановский, забив поистине «серебряный» гол. Второе место позволило получить значки мастеров спорта СССР Ануфриенко, Сорокину, Базилевичу, Серебряникову, Бибе, Лобановскому и мне.

Фото dynamo.kiev.ua

«Золотой» сезон

— Наступил 61-й год. Команде была поставлена задача взять реванш у торпедовцев. А может быть, вас уже нацеливали на первое место? — О реванше мы, конечно, думали. А вот о первом месте — что-то не припомню. И такую задачу перед нами ни Центральный совет Динамо, ни ЦК не ставили. Во всяком случае, дела у нас с самого начала шли неплохо. Правда, мы разделили с ЦСКА первое место в подгруппе, однако в финальную группу вышли, отставая от Торпедо на 4 очка. — Ваши партнеры по той команде рассказывают, что после неудачной игры не хотелось появляться в городе, так как было стыдно перед многочисленными почитателями и знакомыми. — Точно так и было. Популярность наша была высока, а так как машинами многие из нас еще не обзавелись — приходилось ездить в общественном транспорте или ходить пешком. Хотя такси тогда не было проблемой: по сравнению с сегодняшним временем — копейки. Так что узнавали нас на каждом шагу и от общения с людьми отказаться было невозможно. И тем не менее, мы старались не выделяться: исправно посещали институтские пары, были усердными студентами, на экзаменах так же, как и все, тянули билеты, пользовались «шпорами». Когда рассказываешь об этом нынешним «профи», они смеются: трудно представить себе, чтобы кто-то из них появлялся на лекциях или сдавал экзамены в общем потоке. — Но у нас пока совсем другое общество, и к этим ребятам народ относится как к шаловливым детям. И то, что им необходимо находить себя в окружающей жизни — бесспорно. Во всяком случае, в нашей жизни одним футболом удовлетвориться невозможно. — Но это же надо понимать! Не помню, кто сказал, что каждый нормальный человек должен быть образованным во всех отраслях, а в своем деле стараться достичь совершенства. Но убеждая ребят в чем-то, постоянно ловишь себя на мысли, что они могут что-то понять не так, обидятся. Я, кстати никогда им не напоминал, что я когда-то сам играл в футбол, ни разу не приводил случаев из жизни. А Леоненко, сам неплохой ведь футболист, ни за что не хотел признавать, что Блохин был великим игроком — мне так и не удалось его в этом убедить. Попробуй с такими «звездами» заниматься рассказами о своем славном прошлом. — Говорили еще, что вы в раздевалке могли нерадивого игрока проучить едва ли не кулаками? — Ну, до кулаков дело доходило не всегда, но рассказать, «кто есть кто» — мог. «Сачков», если они вдруг находились, никто не жаловал. Приведу такой пример, было это при Маслове, и мы, играя в Москве против Спартака, проигрывали первый тайм со счетом 0:2. Заходим в перерыве в раздевалку, я сразу же отодвигаю «деда» в сторону и... как выдал асам. Меня поддержал Щегольков, включился в «беседу» Вася Турянчик. Во втором тайме мы Спартак «разорвали» — выиграли 3:2! В той нашей классной команде таких «учителей» было немало. И Вася мог «рассказать» кому угодно, и «Щегол», если требовалось, мог не только любому чисто по-одесски «вывернуть душу», но и силу применить, и Серебряников. Думаете, мы не дрались в раздевалке? И не потому, что кто-то кого-то не любил — мы хотели играть и побеждать — наверное, это было свидетельством командного характера. Максим Максимов, 17.11.2001