К 25-летию некогда популярной газеты КОМАНДА мы решили открыть рубрику «Интервью из прошлого», в которой найдем место наиболее резонансным и памятным публикациям разных лет
Фото uaf.ua
Сегодня герой проекта — легендарный форвард киевского Динамо и сборной СССР 80-х годов, обладатель Золотого мяча, обладатель Кубка кубков, двукратный чемпион СССР, вице-чемпион Европы Игорь Беланов. В 1999 году Игорь Иванович занимался бизнесом в родной Одессе.
«Малофеев завел сборную в тупик»
— Игорь, вы-то сами считаете себя футбольной звездой?— А вы меня?— Несомненно.— Тогда и я не буду скромничать. Ведь признали же меня как-то лучшим игроком Европы.— Позвольте напомнить — в 1986 году это произошло. Если вы не против, давайте-ка с этого события и начнем наш разговор. Что же случилось тогда, кажется, за две недели до мексиканского чемпионата мира?— Вы, естественно, имеете в виду смену главных тренеров сборной СССР — Малофеева на Лобановского. Это, напомню, произошло через несколько дней после того, как киевское Динамо в Лионе е финальном матче с Атлетико выиграло Кубок кубков. Но не только это событие стало поводом для предложения Лобановскому вернуться в сборную. Просто на то время Малофеев завел команду в тупик, не находя, на мой взгляд, из него выхода.— Вы ведь тогда уже были в сборной?— Правильно. Малофеев меня в нее и пригласил. Но потом я, мягко говоря, его просто не понял, когда он меня абсолютно незаслуженно раскритиковал на виду у всех за мой дебют в проигранном отборочном матче в Копенгагене (5 июня 1985 г. — А. С.) с датчанами. Да, мы уступили сильному сопернику на его поле — 2:4, да, это был мой не лучший матч, но зачем же было все валить на меня. Надо же, по словам Малофеева, на поле находилось всего 10 человек. А Беланов, мол, что был, что не был. Мне стало не по себе, когда я об этом услышал. Да и не только я обиделся на Малофеева за оскорбительные высказывания. А ведь и невооруженным глазом было видно, что он просто ошибся с тактической установкой на игру. Нам было приказано постоянно атаковать большими силами, а значит, рискуя время от времени оголять собственные тылы. И это против датчан?! Чему же тогда удивляться, что они несколько раз поймали нас на контратаках.— После Дании Малофеев отказался от ваших услуг?— Да, правда, выпустив еще меня через пару месяцев на последние 10 минут вместо Блохина в товарищеской встрече с Румынией. А потом вспомнил обо мне лишь в мае 86-го, поставив в Москве на товарищескую игру с финнами. Кстати, с начала года это была первая ничья нашей команды. Предыдущие же четыре контрольные встречи подряд сборная СССР проиграла.— То есть будем считать вовремя Малофеева заменили Лобановским, и вы вместе почти со всеми своими партнерами по киевскому Динамо снова очутились в сборной...— Да, для сборной нужна была готовая команда, ведь времени для того, чтобы наиграть новую, не оставалось — через полмесяца стартовал мексиканский чемпионат мира.
«Мы отказывались верить в проигрыш бельгийцам»
— И сразу же фантастическая игра с отнюдь не слабыми венграми — 6:0!— Причем мы настолько были готовы физически, технически, так понимали друг друга на попе, что не очень-то и удивились результату. Лобановский, помню, сказал: «Все в порядке — это и есть ваш уровень».— Потом была приличная ничья с французами с игровым преимуществом сборной СССР — 1:1, проходная победа над Канадой — 2:0 и драматическое поражение в четвертьфинале от Бельгии — 3:4.— А я бы еще добавил — обиднейшее поражение.— Только ли в судейских ошибках, на ваш взгляд, его причина?— То, что бельгийцы забили нам из офсайда, — доказано. Разумеется, это повлияло на результат. Но все равно мы просто обязаны были выигрывать. К сожалению, нам немного не хватило «физики».— Скорее всего, вы имеете в виду прессинг.— Да, этот сложный прием мы до автоматизма отрабатывали, готовясь к чемпионату. С венграми он сработал стопроцентно, а вот к игре с бельгийцами мы, увы, уже подустали.— А после матча вы упали на траву и заплакали...— Слезы на глазах были у многих наших игроков. Мы отказывались верить в то, что произошло. Это было несчастье.— А может, не было бы счастья, да несчастье помогло?— Что вы имеете в виду?— Ведь благодаря во многом вашей блестящей игре в том историческом матче с бельгийцами, вашему хет-трику вскоре вы и были признаны лучшим футболистом Европы. Не так ли?— Может быть. Но, поверьте, я бы ни на секунду не поколебался отказаться от этого звания взамен на победу в четвертьфинале над бельгийцами. Мы ведь тогда имели великолепный состав, громаднейший потенциал — могли и за мировую корону побороться.— Ожидали ли вы, что получите звание сильнейшего футболиста Европы?— О, нет. Отзывы о моей игре в прессе были хвалебные, но чтобы так высоко оценили меня в Европе…— Сознайтесь, были ли у вас трения с Заваровым в связи с тем, что пару недель спустя его признали лучшим игроком Союза?— Абсолютно никаких. Да и понятно ведь, как это могло произойти — у нас была не одна и та же оценочная журналистская аудитория. У Заварова — союзная, у меня — европейская. Мы-то с Сашей это понимали, а вот в прессе, помнится, появились весьма некорректные намеки на то, что раз уж в Европе признали лучшим представителя сборной СССР, то им должен быть лучший союзный футболист. Скажите, а почему не наоборот?— А потом на Республиканском стадионе перед началом матча Кубка чемпионов Динамо — Бешикташ вам вручили приз.— Да, специально для этой церемонии в Киев приехал главный редактор популярного в Европе Франс футбола Жак Тибер. Незабываемое мгновение, ведь все это происходило под овации 100 тысяч болельщиков. Я так тогда разволновался, что не забил туркам пенальти. Впервые в жизни...
«Окончательно меня убедил в том, что нужно принять приглашение Лобановского, Буряк»
— Игорь, к незабитым вами пенальти мы еще вернемся. А пока давайте вместе вспомним, как же восходила звезда Игоря Беланова?— Родился я в Одессе на Мясоедовской...— «На Мясоедовской открылась пивная, Там собиралася компания блатная...»?— Во-первых, в песне не «на Мясоедовской», а «на Дерибасовской», а во-вторых, это все равно не обо мне, ибо в семье я получил прилежное воспитание. Футболом же в детстве меня заразил отец, который был страстным болельщиком. Но, увы, в футбольную школу Черноморца меня не приняли из-за маленького роста. Пришлось очень долго «подрастать» в жэковской команде. И таки добился своего — наступил день, когда меня пригласили в дубль Черноморца. Одновременно я учился в ПТУ. 16-летним познал человеческое горе — в автомобильной катастрофе погиб мой отец. Мои ежемесячные 180 рублей на стройке были большой поддержкой для семьи. Все до копейки я отдавал матери. Потом двухгодичная служба в одесском СКА, возвращение в Черноморец, но уже не в дубль, а в основной состав.— А потом последовало приглашение в киевское Динамо...— Да, дважды — в 83-м и 84-м— Неужели вы сначала отказались?— Так ведь мама все еще нуждалась в моей поддержке, моем пребывании возле нее. Потом она вышла замуж и благословила меня на переезд в Киев. Окончательно же меня убедил в том, что нужно принять приглашение Лобановского, Буряк. Мы долго разговаривали с Леонидом в его киевской квартире, и я созрел.— Но ведь Буряк же не мог вам гарантировать место в составе.— Естественно, но он убедил меня в том, что Динамо на порядок выше Черноморца, и что мой талант здесь должен сполна раскрыться.— Было ли ощущение, что Лобановский пригласил вас прежде всего за спринтерские качества?— А он этого и не скрывал. Главное было в максимально эффективном использовании этих моих природных данных в командной игре. Плюс, разумеется, умение влиться в общую модель действий Динамо.— Вы назвали свои спринтерские данные природными. Значит, это у вас не от тренировок, а от Бога?— Я с детства любил бегать рывками, постоянно на тренировках отрабатывал ускорение. Но я как-то уже говорил об этом в одном интервью: никогда бы Борзов, к примеру, не стал олимпийским чемпионом, сколько бы не тренировался, если бы у него не было соответствующих природных данных.
Фото uaf.ua
«Уставая, мы жаловались друг другу, но не Лобановскому»
— Кого вы встретили в Динамо в лице Лобановского?— В меру жесткого, очень тактичного человека, тонкого психолога. Я бы сказал, что особых проблем не было у тех игроков, которые к своим обязанностям относились профессионально. Лобановский, думаю, тонко почувствовал, что для того, чтобы я заиграл на максимальных оборотах, на меня не нужно кричать, а прежде всего успокоить. Я же ощутил, что тренер верит в меня...— И вы забили сначала в Донецке два мяча Шахтеру, реализовали пенальти на выезде в игре с московским «Динамо», потом еще два ваших гола московскому Спартаку в Киеве прошли на «ура». И Малофеев пригласил вас в сборную.— Да, и я попал сразу же на тот злополучный матч с Данией, о котором мы уже говорили.— Сказался ли ваш неудачный дебют в сборной на игре за киевское Динамо?— Некоторый спад в игре, помнится, был, но в целом сезон 1985 года, думаю, я отыграл прилично.— А как насчет выносливости? Не секрет ведь, что Лобановский всегда давал игрокам на тренировках огромные нагрузки.— Да, бывало, уставая, мы жаловались друг другу.— А Лобановскому?— Никогда. Мы ведь в глубине души понимали, что так надо. Наша физическая готовность порой достигала такого уровня, что кое-кто не прочь был заподозрить нас в употреблении анаболических средств. Но ни о каком допинге, разумеется, не могло быть и речи. Нашим допингом были работа и дисциплина.— И никто и никогда не нарушал дисциплину?— При Лобановском это было очень сложно сделать. Да и зачем, если мы тогда избрали для себя иную цель — выиграть Кубок кубков.
«Квартиру я получил за два гола Рапиду»
— Неужели вы с партнерами с самого начала верили, что выиграете его?— Мы верили Лобанонскому, а он нам постоянно твердил: «Вы готовы лучше соперника. Остается самая малость — доказать это в игре».— Вспомните какие-то неординарные ситуации в тех кубковых матчах, связанные со взаимоотношениями с Лобановским.— После рождения дочери я сказал Лобановскому, что нуждаюсь в квартире. Он без паузы ответил: «Забьешь «Рапиду» два гола — получишь!» Мы выиграли — 5:1, и, представляете, два «заказных» мяча я забил. Естественно, сразу же к Лобановскому, а он снова без паузы с серьезным выражением лица: «Я пошутил». Но ключи от квартиры я получил уже на следующий день не потому, что психанул тогда и сказал, что уеду в Одессу. Просто Лобановский всегда держал свое слово. Еще один эпизод. В Лионе перед финалом Лобановский по очереди вызывал каждого игрока к себе в номер для беседы. Помню, увидев тогда Лобановского серьезнее обычного и очень, как мне показалось, взволнованного, я не стал дожидаться его слов и сказал: «Не волнуйтесь Васильич, все будет нормально». А он мне: «Спасибо». И знаете, выйдя от Лобановского, я уже ничуть не сомневался, что мы увезем Кубок в Киев. А потом и была игра, которую я буду помнить всегда (с мадридским Атлетико» — 3:0. — А. С.). А какие овации устроили нам болельщики — и французские, и, кстати, испанские.— Игорь, вернемся к незабитым вами пенальти.— Правильно, нельзя же только о хорошем. Таковых было два в моей футбольной карьере. Об одном, в ворота Бешикташа, я уже говорил.— Лучше бы вы туркам два не забили, чем потом голландцам в финале чемпионата Европы-88 в Мюнхене.— Перед ударом, заметив, что ван Брекелен двинулся вправо, я сильно пробил по центру. Вратаря-то я перехитрил, но, увы, не поднял должным образом мяч, что по футбольным законам необходимо делать в подобной ситуации. Буквально пару сантиметров выше — и гол был бы неминуем. Но в футболе «чуть-чуть» не считается. Поражение — 0:2. В Киеве нас встречали тепло — как-никак вице-чемпионами Европы стали. Я же три ночи не мог уснуть. Это, пожалуй, был самый драматический момент в моей карьере.А вскоре я понял, что в сборную меня больше не пригласят. Впрочем, я ведь тогда перешел в Боруссию из Менхенгладбаха, и кто там уже меня видел из бывшего Союза?
«Лечили ногу, а причиной была спина»
— Как это произошло?— Когда начался массовый отъезд за рубеж звездного состава Динамо образца 1986 года, было такое чувство, что остаться дома — значит, остаться не у дел. Одним словом, я был не против подзаработать в зарубежном клубе. А почему именно менхенгладбахская Боруссия? Не знаю. Меня просто поставили перед фактом, и я подписал контракт.Конечно же, Боруссия, пребывающая на дне турнирной таблицы, с моим приходом рассчитывала на усиление игры. И сначала все шло хорошо. Я быстро стал одним из лучших снайперов чемпионата, забив четыре мяча в первых турах. Получил хорошую прессу. Но, увы, команду лихорадило, турнирное положение не улучшалось.— И чем можно было объяснить неудачную игру команды?— На мой взгляд, неумелым тренерским руководством. Я бы сказал — ни психологии, ни тактики. К примеру, мы часто получали голы в свои ворота из-за неотлаженного искусственного офсайда и в то же время постоянно играли без последнего защитника. Я отказывался это понимать. Когда же высказал свои соображения по этому поводу тренеру, он отказался их обсуждать. А вскоре я очутился на скамейке запасных.— Как в клубе отнеслись к возникшим у вас проблемам?— В клубе-то меня поддерживали. Я еще Вердеру потом забил два мяча. Но нервное перенапряжение дало о себе знать. Плюс травмы. Лечили долгое время ногу, а оказалось, что всему причиной была спина…
«Было предложение из США…»
— И вы оказались в клубе дивизионом пониже — Айнтрахте.— Да, в Брауншвайге. Моими партнерами в новом клубе стали Виктор Пасулько и Сергей Фокин. За два года я забил 25 мячей. Мне предлагали продлить контракт. Но все-таки это был не тот уровень. А как только я почувствовал, что на поле не испытываю особого рвения, решил вернуться в Одессу.— Но прежде приходилось слышать, что вы открыли в Германии свою фирму.— Да, я действительно стал коммерческим директором фирмы по изготовлению витаминов. Могу сказать, что функционирует она и поныне.— По возвращении в Одессу вы не сразу попали в Черноморец. Чем занимались?— Просто приходил в себя, при этом немного занимался фирмой и поигрывал в футбол на первенство города и области, чтобы поддержать форму.— В Черноморец вас пригласил Буряк?— Да, он меня давно звал, но я выдерживал паузу в связи с тем, что было предложение из США. Однако предложенный там контракт меня не устроил.— В составе Черноморца вы забили несколько мячей на предсезонном сборе в Швеции, первый — на старте чемпионата и... исчезли. Что же произошло?— Сначала досадная травма, а потом по нескольким принципиальным вопросам мы не сошлись с руководством.— С Буряком?— Нет, Леонид здесь ни при чем, с ним мне было интересно работать. У меня возникли разногласия с руководством клуба.— Какие?— Я думаю, об этом не стоит писать.— Ваше право, разумеется. И что же было потом?— Я тренировался самостоятельно, пока в конце 95-го не поступило приглашение из Мариуполя, куда я и отправился в качестве играющего тренера.
«Увы, в футбол вмешалась политика»
— Во вторую лигу. Помню, мы тогда с вами разговаривали, и вы сказали, что уверены в стремительном прогрессе команды.— Да, была определена конкретная задача — поэтапный выход в высшую лигу. Заметьте, это и было сделано.— После смены Погребняка у руля мариупольского «Металлурга» из-за «негостеприимства» по отношению к судьям, о чем не хочется вспоминать, вы работали в паре с Павловым. Невооруженным глазом было видно, как вы сработались. Почему же Беланов снова ушел?— А Беланов, извините, вынужден был уйти. Причина? Много для меня сделавший Поживанов, которого я поддерживал, проиграл выборы мэра города. Увы, в футбол вмешалась политика.— И вы уехали в Одессу?— Естественно. В свой родной город, где в общем-то на энное расстояние отошел от футбола и вплотную занялся бизнесом.Александр СЕРДЮК, 17.04.1999Блохин, Беланов, Шевченко и еще 11 украинцев, номинированных на Золотой мяч
На ваш взгляд, какой результат покажет сборная Украины на Евро-2020?
Пробьется в 1/8-ю финала (32%, проголосовало: 5 784)
Пробьется в 1/4-ю финала (24%, проголосовало: 4 387)
Не выйдет из группы (19%, проголосовало: 3 481)
Выиграет турнир (12%, проголосовало: 2 112)
Пробьется в 1/2-ю финала (8%, проголосовало: 1 478)