Интервью из прошлого. Виктор Скрипник: «Уходить надо красиво»

К 25-летию некогда популярной газеты КОМАНДА мы решили открыть рубрику «Интервью из прошлого», в которой найдем место наиболее резонансным и памятным публикациям разных лет

Сегодня герой проекта — экс-защитник сборной Украины Виктор Скрипник. Беседа состоялась летом 2004 года, когда футболист принял решение о завершении карьеры.

На самом высоком уровне он выступал на протяжении 13 лет — с тех пор как запорожский Металлург по итогам чемпионата СССР-1990 пробился в высшую лигу. Прошли годы, и летом 2004-го Виктор решился повесить бутсы на гвоздь, поставив эффектную точку в карьере триумфаль­ной победой с Вердером в чемпионате и Кубке Германии. Отыскать одного из героев минувшего сезона уда­лось в Новомосковске, где он проводил отпуск...

— Виктор, ваш отпуск выглядит слишком коротким...

— Дело в том, что 17 июня я уже приступаю к тренерской работе по новому трехлетне­му контракту с клубом. При этом существует договорен­ность, что в июле я догуляю.

— Значит, вы все же ре­шились повесить бутсы на гвоздь. И даже Лига чем­пионов вас не манит?

— Еще как манит! И все же нужно реально смотреть на вещи. Как мне кажется, ухо­дить надо красиво — как обыч­но говорят в таких случаях, на пике славы. Если у меня так по­лучается, то почему нет?

— Не секрет, что вы дол­го не могли принять окон­чательное решение по это­му поводу. Сложно было отважиться?

— Конечно! Как же иначе? Всю жизнь ведь футболом за­нимался. Если бы от этого здо­ровья прибавлялось, естествен­но, еще мог задержаться. А пос­ле травмы, операции и годич­ного перерыва пришлось серь­езно задуматься. К тому же мы все выиграли. Словом, одни факторы дополнили другие.

Естественно, все обсудил в семье, разговаривал с Томасом Шаафом, который отказался что-либо советовать мне. Мол, нужно решать все самому: останешься — будем работать, нет — у тебя на руках есть кон­тракт тренера.

Можно, конечно, было еще на годик оттянуть уход. Тем бо­лее, что были предложения из других команд первой бундеслиги, но я их даже не рассматривал. Ехать куда-то на один год, менять обстановку не захотел. В Бремене давно уже обжился, привык, да и отношение здесь ко мне уважительное.

— В чем будет заключать­ся ваша работа?

— Начну с команды 15-лет­них ребят, затем перейду в аматорский коллектив. Все время буду находиться в тренерском штабе этих команд, буду знако­миться с системой, с ребятами. И так целый год — по четыре ме­сяца на разных уровнях. Это что-то вроде стажировки. Буду ез­дить на сборы, на игры, на просмотр соперника.

Все это время я привыкаю, притираюсь. Начиная с апреля будущего года у меня — тренер­ские курсы, а потом мне дадут одну из юношеских команд Вердера — тех 15-летних или 17-летних. Посмотрим. Может, я вообще не потяну, и мне в итоге скажут: «Да нет, Витя, лучше те­бе не идти в тренеры».

В принципе, я и сам должен понять — мое это или нет. Поработать в свое время довелось со многими хорошими специалис­тами, старался от каждого что-то отложить в памяти. Теперь нужно все это воссоздать и по­смотреть — то ли я запомнил. Ну и, конечно, мало знать — нужно еще правильно реализо­вать идеи на практике.

— Можно сказать, что этот трехлетний контракт — достаточно типичный для Германии?

— Конечно. Но это не значит, что через три года мне придется уйти из Вердера. Хотя я гово­рил и говорю, что если из меня что-то получится, с удовольстви­ем приеду в Украину или Рос­сию, если будет заинтересован­ность. Уверен, что тренер в пер­вую очередь должен быть пси­хологом. А я свою страну, свой народ, наш менталитет знаю на­много лучше, чем немцев.

— Вас не смущает, что организация футбольного хозяйства в стране значительно ус­тупает немецкой?

— А что делать? Сидеть и смотреть со стороны, как другие выплывают, и говорить: «давай­те, давайте, а я потом подтянусь»? Так, как мне кажется, нельзя. Я люблю свою страну, переживаю за нее, прекрасно вижу, что тво­рится, и хочу какой-то вклад внес­ти. Чтобы вновь о нашем футбо­ле заговорили.

Сейчас есть несколько очень крепких, организованных клу­бов. Может, в будущем у нас бу­дет более ровный чемпионат, а за первое место сразятся пять — шесть команд.

— В вашем возрасте про­вести год без футбола из-за травмы, наверное, непрос­то. Но вы все же нашли си­лы вернуться в основной состав...

— Зимой у меня действи­тельно были мысли закончить. Но в итоге сцепил зубы и решил, что либо порвусь окончательно, либо вернусь в строй. Убежден, без характера в футболе ничего не добиться. Хорошо, рядом тренеры были, ребята из коман­ды, которые поддерживали. А родственники, наоборот, совето­вали, чтобы заканчивал, чтобы не мучился. Понимаю, жене тя­жело было на все это смотреть.

Но при том, что я старался восстановиться, вовсе не думал обязательно успеть до конца се­зона на поле пару раз выйти, что­бы медаль получить. В Германии за красивые глаза или старые за­слуги на поле не выпускают. А на иностранцев вообще смотрят чуть ли не с увеличительным стеклом. Легионер всегда дол­жен быть сильнее немца.

Доволен, что сумел вернуть­ся в основной состав и провес­ти несколько матчей. Причем меня выпускали на поле не при счете 6:0, а в достаточно напря­женные минуты. Когда у Кель­на дома выигрывали — 3:2, в матче со Штутгартом при счете 4:4, когда вдесятером за­канчивали. Вот это — действи­тельно оценка моих заслуг. И, появившись на поле в игре про­тив кельнцев буквально на 10 минут, я по себе ощутил, как ма­ло человеку нужно для счастья после годичного простоя.

А в последнем матче сезона — в Берлине в финале Кубка Германии — смотрел на трибу­ны, где собрались 35 тысяч на­ших болельщиков, и понимал, что это —в последний раз. Чест­но говоря, как-то не по себе бы­ло. Комок стоял в горле, но я не такой сентиментальный, как Аилтон, чтобы расплакаться. Просто вспомнил свою карьеру. Быстро как-то все пролетело...

Андрей Кудырко, 18.06.2004