Интервью из прошлого. Олег Блохин: «Я бы не позволил, чтобы меня крыли матом. Может, и в лоб дал бы»

К 25-летию некогда популярной газеты КОМАНДА мы решили открыть рубрику «Интервью из прошлого», в которой найдем место наиболее резонансным и памятным публикациям разных лет

Сегодня герой проекта — заслуженный мастер спорта Олег Блохин. Беседа состоялась в мае 2005 года, когда Олег Владимирович, возглавлявший тогда национальную сборную, стал гостем редакции газеты.

— Вы уже определили дату начала подготовки к играм с Ка­захстаном и Грецией?

— Соберемся на следую­щий день после финала Кубка Украины, поскольку заезжать в Кончу-Заспу накануне и мешать киевлянам готовиться к поединку с Шахтером нецелесооб­разно. Собираться в гостинице и ездить на автобусе на тренировки я тоже не вижу смысла. Конечно, если бы у сборной была своя база, мы бы обязательно собрались пораньше.

— Помимо основного круга кандидатов в сборную Украины, вы просматриваете других ребят, которые могут помочь команде?

— Тяжело кого-то выделить. В Шахтере, например, в матче с Ворсклой на поле вышло 11 ле­гионеров. На кого мне смотреть? Если ситуация не изменится, на мой взгляд, через год сборной Украины вообще будет тяжело су­ществовать.

Мы работаем на перспекти­ву. К опытным исполнителям в команду добавились молодые и талантливые ребята. Внимательно смотрим игры молодежной и юношеских сборных, общаемся с Алексеем Михайличенко и Юрием Калитвинцевым.

На мой взгляд, именно за­силье легионеров не дает воз­можности проявить себя нашим молодым воспитанникам. Укра­инский футбол может зайти в ту­пик. Проявил себя, к примеру, футболист в Динамо-2 или Шахтере-2, но как его ставить в состав, если у тебя под рукой ле­гионер, за которого уплачено пять миллионов долларов и ко­торый как бы тоже должен иг­рать? В Греции я с этим сталкивал­ся. Президент покупал легионеров, с которых, правда, и спрос был особый, а мне приходилось их ставить в состав.

Конечно, у нас есть на каран­даше несколько ребят, но, я повто­рюсь, никто за красивые глаза в сборную не попадет. Надо на по­ле доказывать, что ты лучше, а не рассказывать об этом на лавочке запасных. Любимым всеми я быть не могу. У нас ведь с Лобановским тоже были конфликты. Но ничего — разобрался в себе, сделал выводы и не обижался.

— Многие считают, что вы — фартовый для сборной...

— Думаю, что на такие раз­говоры способны только завист­ники. На одном везении нельзя поочередно обыграть Турцию, Албанию и Данию. Точно так же можно сказать, что и грекам по­везло, когда они забили нам шальной гол в Киеве. К везению, помимо прочего, надо еще при­ложить умение.

— Уже можно сказать, что в сборной коллектив притерся, и вы полностью доверяете друг другу?

— Уже можно, хотя не буду скрывать, что конфликты и сложности у нас были. Я благо­дарен ребятам, что они повери­ли мне. Встали на мою сторону, когда суд хотел лишить Блохина депутатского мандата. Знаете, обычно ведь игроки выступают против тренера, а тут все было наоборот. Большое им спасибо. Я это очень ценю.

— Говорят, вы дважды изви­нились перед Беликом, когда за­менили его в матче с датчанами после того, как он удачно вышел на поле вместо Косырина...

— Я ему сказал: «Леша, не обижайся, твоя замена вызвана тактической необходимостью». По-моему, он все понял. А вот с Косыриным, если я еще вызову его в сборную, буду разговари­вать, поскольку мне не понрави­лось, что он после замены сразу ушел в раздевалку. Это, на мой взгляд неправильно. Если ты находишься в коллективе, пережи­ваешь за результат, за ребят, будь добр — сядь на лавочку. Белику, наверное, должно было быть в сто раз обиднее, но он ведь не ушел в раздевалку.

Ладно, ты плюешь на трене­ра, но к своим коллегам нельзя так относиться. Некоторые игро­ки, когда их меняют, даже позво­ляют себе послать тренера матом. Но наставник тоже должен себя уважать. Я бы не позволил, чтобы меня крыли матом. Отре­агировал бы обязательно. Мо­жет, и в лоб дал бы.

— А какие слова вы находи­те для тех, кто не попадает в «ос­нову» сборной?

— Они все понимают, хотя некоторые, наверное, обижают­ся. Но я повторяю: будет шанс, будет момент — и у вас появит­ся возможность проявить себя.

— Вы практически не приса­живаетесь на скамейку по ходу матча, все время находитесь в игре. Некоторые наставники ко­рят себя за эмоции...

— Ругать себя надо за послематчевые высказывания, чтобы потом не было стыдно. Плевать­ся и выбегать на поле, конечно, нельзя, но переживать эмоционально, я думаю, не запрещено.

— Сигарет за 90 минут много выкуриваете?

— Во время игр мы не курим. УЕФА запретил, штрафует, поэто­му и отказались от сигарет.

— Обсуждаете ли вы со старо­жилами сборной или ее капита­ном состав на предстоящий матч?

— Нет. Могу вызвать к себе от­дельно защитников или полуза­щитников и объяснить, как им не­обходимо сыграть. Но не более.

— А помощниками своими довольны?

— Да, хотя, когда надо, и их ру­гаю. Это только со стороны кажет­ся, что у нас все гладко и нет ника­ких проблем.

— Существует ли в сборной система штрафов?

— Нет. У нас на тренировки или теоретические занятия никто не опаздывает. За пять минут до теории уже все сидят в зале. Один раз. правда, на занятие опоздал Шевченко. Я у него спросил: «Ан­дрей, а сколько в Милане стоит такое опоздание?» После этого ничего подобного не было.

— Насколько высок автори­тет Шевченко в сборной?

— Не знаю. Об этом лучше спросить у его партнеров. Нужно понять, что Андрей Шевченко — это звезда. Он никогда не переги­бает палку, я тоже, поэтому у нас нормальные отношения. Он пре­красно все понимает. Я ему сказал: «Андрей, как только заиграет сборная, ты сразу получишь «Зо­лотой мяч». Раньше ведь он его то­же заслуживал, но вот без успеш­ных выступлений национальной команды, оказывается, такой приз получить очень сложно.

— Олег Владимирович, во время судебных разбирательств, когда появились слухи, что вы по­кинете сборную, вам не предла­гали возглавить какой-то клуб?

— Было дело, но предметно я не рассматривал ни одно из пред­ложений. Отвечал, что, пока не приму окончательного решения по сборной, обсуждать что-то смысла не вижу.

До конца цикла я точно дора­ботаю. Во-первых, не привык бро­сать задуманное на полпути. Во-вторых, слишком много было вло­жено в эту работу пота и крови, чтобы в одночасье все перечеркнуть. Да и показывать каким-то об­разом свою слабость я не привык. Не делал этого в бытность игро­ком, не сделаю и сейчас.

Безусловно, все эти передря­ги вокруг сборной и моего имени не могут не сказываться на жиз­ни, семье, здоровье, наконец. Чув­ствую, что давление начинает подскакивать. Вроде здоровый мужик, а к врачам придешь, послушаешь их — и приходится ло­житься под капельницу. Я не буду рассказывать, как это все тяжело дается, но поверьте, что нелегко.

— Семья помогает вам в труд­ные минуты?

— Семья со мной не обсужда­ет рабочие моменты. Супруга поздравляет, конечно, с победами, но о подробностях не расспраши­вает. Знает: если посчитаю нуж­ным — сам расскажу. А в те моменты, когда прихожу домой черный, берет детей и оставляет ме­ня наедине с самим собой.

Безусловно, работа наклады­вает определенный отпечаток на семью. Какой жене понравится, когда муж ходит по дому мрач­ный? Особенно тяжело ей было поначалу, когда результаты были отрицательными, ничего не кле­илось, а я искал ответы на вопро­сы, что я не так делаю и зачем я вообще за это взялся. Но супруга мне действительно помогла, ког­да напомнила, что мне не впервой преодолевать трудности. Во всех командах, где я работал, обязательно были какие-то подводные камни. То денег нет, то условий. Но мне все же удавалось вопреки всем обстоятельствам добивать­ся нужных результатов.

Клубному тренеру, который привык постоянно находиться с командой, участвовать в ее под­готовке, селекции, особенно тя­жело привыкнуть к условиям ра­боты в сборной. Тем более если речь идет об Украине. Это у Эрикссона в Англии своя специ­фика: в кого ни ткни — каждый потенциально игрок национальной команды. Надо просто выбрать лучшего. То же самое в Италии, во Франции. У нас же существует ог­раниченный список кандидатов, но, когда присмотришься, сразу понимаешь, что даже из него для сборной подходят немногие. В этом я окончательно убедился в Ливии, когда проводили там кон­трольную встречу.

— Вас не удивила реакция не­которых журналистов, с усмеш­кой воспринявших ваши слова о том, что сборная выйдет из груп­пы с первого места?

— Я прекрасно понимал, ка­кую реакцию это вызовет. Люди думали, мол, сборная при Лобановском никуда не попадала, а тут пришел Блохин, который где-то там, за границей, не в самом сильном чемпионате проработал три­надцать лет. Дескать, появился очередной авантюрист. Да и сей­час иногда среди журналистов можно встретить подобное...

Понимаю, что заигрывать с журналистами можно. Я прошел Грецию, где ты можешь заплатить деньги и на следующий день про­читать о себе то, что хочешь. Но, когда принял сборную, сразу сказал, что ни с кем заигрывать не буду, платить тоже не собираюсь. Я такой, какой есть. А если не нрав­люсь кому-то, это их проблемы. Мне важно, чтобы я нравился своей жене, детям и родителям. Против СМИ не попрешь, это все равно что плевать против вет­ра. Но журналисты, пишущие о футболе, должны не забывать, что они формируют обществен­ное мнение. 

Евгений Гресь, Юрий Карман, Андрей Кудырко, Валерий Новобранец, Артем Омельяненко, 14.05.2005