Интервью из прошлого. Евгений Кучеревский: «Когда футболисты были голодными, они слушали и делали»

К 25-летию некогда популярной газеты КОМАНДА мы решили открыть рубрику «Интервью из прошлого», в которой найдем место наиболее резонансным и памятным публикациям разных лет

Сегодня герой проекта — легендарный украинский тренер Евгений Кучеревский, которому сегодня исполнилось бы 80 лет. В сентябре 2006 года, вскоре после трагической гибели Евгения Мефодьевича, газета КОМАНДА опубликовала последнее интервью со специалистом, которое вышло в форме монолога.

Возможно, где-то на небесах он тренирует новую команду. А вот многие из его футболистов были далеко не ангелами. Об этом за два дня до гибели Евгений Мефодьевич рассказал корреспонденту Команды. Говорил долго и откровенно, получился настоящий монолог — видимо, наболело.  

Многим фигурантам этой беседы слова Кучеревского наверняка не понравятся, но такой уж он был — открытый и прямой, резал правду-матку в глаза, за что нередко страдал. Вот и за эти свои слова готов был ответить в любой момент, совершенно не предполагая, что судьба-злодейка решила все иначе…  

— Я с футболистами никогда не сюсюкался и всегда говорил правду, — рассказывал бывший главный тренер Днепра, с октября прошлого года исполнявший функции спортивного директора клуба. — И в какой-то момент, на каком-то определенном этапе это сыграло свою роль. За четыре с половиной года сколько мы с ними упражнений делали, сколько ударов, сколько уделяли всему времени…  

Шелаев должен был забивать гол за голом — удар-то у него отличный. Спрашиваю: «Почему не бьешь?» А у них всегда одна отговорка: «А я хотел как лучше..., а я думал...»  

Когда они голодными были, холодными, когда они хотели себя проявить, когда они хотели заработать — они слушали, они делали. Терпели или хотя бы пытались делать, что от них требовали. В принципе, и играли неплохо, по большому счету. Чувствовалась мощь, отдача была, скорость. За пять дней перед ответной встречей с Партизаном я вызывал каждого отдельно, по группам, по звеньям (полузащитники, защитники). Внушал: «Мы должны обязательно забить гол, должны играть на победу».  

А футболисты уже расслабленными ехали, счастливыми — ведь два гола на выезде забили и нулевая ничья или 1:1 нас устраивает. Говорили: «Даже если они откроют счет, мы все равно как-то отмажемся». Отмазались… Нам забили, когда уже времени не было отмазаться. Вот и все. А потом сидят. «Вот мы дураки, мы думали, что ничья у нас в кармане». А серб выскочил, пробил корягу какую-то — и гол.  

В футболе контингент вообще всегда был сложный, а сейчас — особенно. В Украине много команд, поэтому футболисты разбалованы. Его выгонишь, а он дальше по этапу пошел. Раньше пусть и меньше денег получит, но перейдет в сильную команду: Спартак, Динамо (Киев). Сейчас — наоборот. Он согласен уйти куда угодно, лишь бы только деньги платили. Ему все равно, где играть. Когда-то футболисты, поменявшие клуб, стеснялись сказать, что выступают где-нибудь в Бердичеве, а сейчас не спрашивают, где играешь, а сразу: «Сколько там получаешь?»  

Косилов, Зубченко, Сибиряков — мы их отпустили. И где они? Никто из них не заиграл. Помните, Шелаева я выставил на трансфер на 3 месяца? А сейчас он — капитан, постоянно играет в команде Олега Блохина.  

Бывает, игрок гол забил — и уже в символической сборной. Потом ходит и никого не замечает. Иногда журналисты делают им рекламу, а они голову теряют. Я постоянно оберегал их от звездной болезни. Костышину говорю: «У тебя уже крыша потекла». «Нет, — отвечает. — Вы же меня знаете». А сам не успеет гол забить или кого-то обыграть, как у него уже походка меняется. Выходит на поле совсем другой — вальяжный. Я говорю: «Корону сними», а он обижается: «Это вы придираетесь». А мне какой смысл придираться?  

А Рыкуна в домике на базе я чуть не подстрелил. Его принесли черного всего, всиняках, избитого. Я ему стал угрожать, хотел шандарахнуть. Сколько раз выгонял его, семья страдает, а ему по барабану. Когда журналисты и болельщики спрашивали, где он, отвечали: «Травму лечит». Прикрывали, не хотели афишировать реальное положение дел.  

Восстанавливался он месяц-полтора. Ну и что — помогло? Он и Протасову успел 18 раз пообещать прекратить все это. Руководству он уже не знал, что говорить, и в итоге заявил: «Я буду пить до тех пор, пока здесь будет Кучеревский».  

Проводим эксперимент. Вызываю его: «Я ухожу». Думаю — пусть не пьет, только играет. Хорошо, договорились. А после матча на три дня пропал куда-то, потом привезли его на базу. Говорю: «Я уже не работаю главным тренером, что же ты пьешь?» «Это я так сказал… И вообще такого не было!»  

Приехал с Протасовым доктор из Греции, провел тестирование: печень на грани. Зачем тогда семью завел? Через 3-4 года заверши карьеру — пей, хоть залейся. Я его специально готовил к чемпионату мира, чтобы он хотя бы там посидел на лавке, посмотрел на мир, на другую жизнь. Тем более он тогда получил звание лучшего игрока чемпионата Украины по опросу футболистов и тренеров.  

У меня уже были в прошлой команде несколько таких игроков — подверженных подобной болезни — не подарок. Но мы находили тогда выход. Тренер раньше был царь и Бог. Секретарь обкома сам приходил: «Скажите, что надо?» Поддерживал, делал все, что попросишь. А сейчас…  

Был еще один игрок — Максимюк — со страстью к азартным играм. Даже психолог с ним работал. Футболист в церковь стал ходить, образок у него на тумбочке стоял. Только закончился курс психотерапии — он на следующий день пошел в казино и проиграл 20 тысяч долларов. Привезли его на базу, выбросили из машины, а авто забрали за долги. Тут никакой психотерапевт не поможет.  

Венглинский играл полтора года, пока не стал хорошо зарабатывать. Ему начали отдельно платить и сделали из него звезду. А когда он на скамейке запасных сидел пять лет в Киеве, его никто не знал. А теперь он понял, что можно играть на имени, и сделал себе особые условия. Даже тренер не знал, какая у него зарплата. Я доходами футболистов вообще не интересовался. 

И чем я только не рисковал: и результатом, и карьерой. Пару месяцев не выступает, а я его поставил на поле в Гамбурге. Гол забил. Обычно он говорил: «Я сегодня играть не могу». Начинаю уговаривать. Помню, беседую с ним, а Городов рядом сидит. Через 15 минут Валерий попросил: «Мефодьич, можно я выйду? Мне плохо». У него нервы не выдержали…  

Что Венглинский тут творил! Вечером матч, ставлю его в состав, уже объявили.Прошла установка. Через полчаса доктор приходит ко мне: «Венглинский не может играть». «Почему?» «Его штормит, у него температурка — 37,1». А потом этот «больной» дает интервью: «Я каждый час, каждую секунду думаю, как бы мне сыграть, выйти на поле, а меня не ставят». Как же он может так говорить? Как же я могу ему доверять? Вот и пошло: «Кучеревский плохой тренер».  

Поехал он в Грецию — там тренер тоже плохой. Поехал в Одессу. Альтман на чемпионате мира находится, Венглинский его еще не видел, а уже интервью дает: «Здесь хороший специалист, дают установки». А я что, в «Днепре» говорил: «Выходите и играйте как хотите?» Я их к матчу два дня готовил, показывал видео, просматривали любую, даже слабую команду, подробно разбирали. Подбирал тактику, с каждым беседовал. Дверь у меня здесь на базе была всегда открыта с утра до вечера. В любое время мог зайти любой футболист с любыми вопросами.  

За два с половиной года Венглинский ни разу на сборах не был — все времялечился. Позапрошлым летом послали его в Германию и Австрию пройти глобальный медосмотр — от ногтей до волос. Через три дня звонят: «У вашего парня здоровья на всю команду хватит. Но у него аллергия на молоко». Неделю потренировался, потом поехал в Киев. Звонит — опять на месяц выбыл. Теперь его не штормит, зато он ищет физические повреждения. А когда поехал с травмой вместе с Михайленко в Германию, то Дима рассказывал, он так довел профессора, что тот даже вызывал охрану…  

Большие проблемы с детьми, юношами. С резервом — вообще катастрофа. Нет полей, пыль столбом, грязь, все рушится. Приедешь в любой поселок Голландии, Франции, Германии — там обязательно два или три стадиона с отличными полями. А у нас — мама пришла к ребенку на занятие и увидела пьяного тренера. Дети растут, развиваются неправильно: у многих плоскостопие, двигательный аппарат нарушен. Какая техника здесь может быть?  

Никто не хочет этим заниматься. Недавно разговаривал с главным тренером нашей детской школы Петром Кутузовым. Он рассказал: «Придет родитель, посидит, посмотрит на тренировку. На следующий день пацана нет. Говорят, лучше его в теннис или на плавание отдадут — здоровье будет». А какое здоровье в футболе? Вот они и расходятся.  

Не все великие футболисты имели возможность тренироваться в хороших условиях. Например, Андрей Шевченко вырос в небольшом селе, да и Литовченко с Протасовым тренировались почти, как говорится, на огороде. Мы вырастили еще одного перспективного парня — Константина Кравченко.  

С детьми нужно работать и развивать их способности с малых лет. Ведь в любой момент коллектив может лишиться финансирования. Кстати, как это случилось с Кривбассом и Арсеналом. А если воспитать кого-то и продать, то удастся вернуть затраченные деньги. Надо всегда добиваться результата и пополнять при этом резервы. Разумеется, это тяжелый и кропотливый труд. Обидно, когда талантливую молодежь увозят. Поэтому должна быть система, и очень серьезная. Необходимо привлекать бизнес, людей с деньгами, а то все может лопнуть, и останется только Динамо (Киев)… 

Ольга Долинина, 07.09.2006