Иван Яремчук: «Выводили меня из гостиницы в наручниках, как какого-то рецидивиста»

01.05.2018 09:05

Предлагаем вашему вниманию первую часть эксклюзивного интервью с экс-полузащитником киевского Динамо и сборной СССР Иваном Яремчуком Уроженец Закарпатья Иван ЯРЕМЧУК стал одним из немногих, кому удалось заиграть в Динамо Валерия Лобановского фактически с листа, минуя период адаптации и школу дубля. В первой части беседы ветеран украинского футбола вспомнил о тех годах, а также порассуждал о причинах, благодаря которым его карьера сложилась именно так.

«Мог набить мяч головой тысячу раз»

— Как вы начали заниматься футболом? — Как и все ребятишки — в школе. С первого класса гонял мяч на площадке. Оставался после уроков, на переменах играл, постоянно жонглировал. Мог тысячу раз набить головой, потом, правда, шея болела. Ногами мог две-три-пять тысяч. Я так шлифовал техничку. Потом попал в ДЮСШ, мы часто ездили на турниры разные, в Чехословакию, Венгрию, в Ташкент. Вот так все начиналось. Один из жителей нашего села Великий Бычков, что в Закарпатской области, когда-то в Динамо. Это Янош Фабиан, он и предложил поступить в спортинтернат в Киеве. — Как вы оказались в черкасском Днепре? — Виктор Жилин позвал. Мы с ним работали в интернате, а тут он как раз поехал в Черкассы работать, во вторую лигу. И вот волей судьбы мы встретились там. Четыре года я отыграл в Черкассах. И был уже тот самый возраст, когда нужно было об армии думать. На меня положили глаз люди из СКА Киев, они хотели, чтобы я играл и служил одновременно.

«Прятался в туалете, но меня достали и вывели»

— Слышал, что есть очень интересная история, как вас забирали в армию… — Дело было так. Закончился сезон в Черкассах, нас всех отпустили по домам. Но отпускные мы еще не получили. Меня одновременно хотели заполучить и СКА Киев и СКА Львов. СКА Киев как раз вылетел во вторую лигу, а СКА Львов играл в первой. Я подумал, что мне лучше поехать во Львов, все-таки ближе к дому, плюс в первой лиге уровень выше, чем во второй. Ну, я и бросил все и поехал во Львов. Призвался — получил военный билет. Сказали, езжай домой в отпуск, отдохни. Я вместо того, чтобы поехать домой, вернулся в Черкассы, чтобы получить отпускные. Мы тогда жили в гостинице. Только я к ней подхожу — вижу какого-то мужика. Он за мной наблюдает. Захожу в гостиницу — поздороваться с ребятами, а мне говорят: «За тобой приехали». Оказывается, был приказ — поймать меня и привезти в СКА Киев. Приехали и военные, и милиция. Начали меня искать. Я испугался, молодой ведь парень. Что делать? Я решил спрятаться в туалете. Забегаю, закрываю крючок и сижу, жду, что будет дальше. Слышу шорохи и шум. Все кричат: «Где он?» И звуки все ближе к туалету. Подходят к двери, начинают дергать, а она же закрыта. Кто-то из них дернул посильнее, и дверь вылетела, а тут я сижу себе на горшке. Меня достали оттуда и вывели. Сказали, что я уклоняюсь от воинской обязанности, и что будут судить (смеется). Показываю свой военный билет, говорю, что призвался в СКА Львов. А они взяли его и порвали. Потом надели наручники и вывели из гостиницы в окружении милиции и военных, как какого-то преступника-рецидивиста.

«Месяц или два чистил картошку и ходил в наряды»

Привезли в воинскую часть, забрали мою «гражданку» и одели военную форму, кирзовые сапоги на пять размеров больше. Стул, разбитый пол и решетки, ничего в комнате нет. Сижу, как в одиночной камере. Пригрозили, что будут судить. Я весь слезах. Начал кричать в окошко: «Позвоните Жилину, чтоб он меня отсюда вытащил!» Под утро какая-то машина подъехала. Как оказалось, целая делегация из Киева: майоры, полковники. Все за мной приехали. Опять наручники и повезли в Киев. Привезли меня на Арсенальную, в камеру, в которую за плохое поведение сажают. Хотели, чтобы я еще подумал над тем, что я сделал. А потом отправили в спортроту на Печерске. Месяц или два чистил картошку и ходил в наряды — такая служба была. Получил военный опыт на кухне (смеется). А потом я уже начал играть за СКА Киев. Два года за них выступал. Однажды мы даже заняли первое место в подгруппе и играли в плей-офф за выход в первую лигу. Но пришло указание, как я понимаю, что мы не должны подниматься выше, и мы проиграли. — Как на вас вышло Динамо? — В конце моей службы люди из Динамо начали за мной наблюдать. Приходили на наши игры и просматривали. В конце 1984 года поступило предложение от Динамо, и в начале 1985-го я оказался в этой команде. Поехали на сборы, в первой же игре против Зенита меня поставили правым полузащитником, и я забил гол. — Михайличенко и Рац много лет играли за дубль, а вы сразу стали игроком основы...

«За шесть лет во второй лиге прошел школу жизни»

— Да, многим ребятам, действительно, нужно было годами доказывать, что они достойны попасть в первую команду. А у меня как-то так сложилась судьба — попал в состав, забил в первой игре гол и закрепился в основе. — В 1984 году вы играли во второй лиге, а в 1986-м поехали на чемпионат мира. Прямо как в сказке? — Да, фантастика. Вот так удивительно складываются судьбы. Конечно, не у каждого футболиста так получается. Единицам такое удается. — Все-таки между киевскими Динамо и СКА вместе с Днепром из Черкасс огромная разница. Страшно не было? — Я шесть лет играл во второй лиге. Это уже школа жизни. Состоялся как личность, сформировался мой организм. Я набрал форму, которая помогла мне заиграть в составе. Не могу сказать, что мне было страшно. Все-таки, я 1962 года рождения, Яковенко 1964-го, Кузнецов 1963-го, Рац и Заваров 1961-го. Как видите, разница в год-два, так почему я должен был комплексовать или бояться кого-то? Единственный, кто стоял особняком, — это Блохин, который лет на 10 старше остальных. Он играл в 1975 году против Баварии, а я тогда учился в спортинтернате, мы на этот матч за Суперкубок УЕФА всем классом ездили. Билеты по 10 копеек, 100 тысяч людей на трибунах. Это что-то невероятное. Мне еще два года посчастливилось поиграть с Блохиным. Он уже был на закате, но все равно находился в отличной форме. — С Лобановским часто общались? — Конечно, часто. Он постоянно шутил. Или выражаясь на сленге — травил меня. Я же хулиганом был, мог и на тренировку опоздать. Бывало, что поехали на выезд без меня, а я на матч добирался на такси.

«Забил венграм два гола и избежал штрафа»

— Слышал, что вы умудрились проспать установку Лобановского на чемпионате мира в Мексике. — Мы с Пашей Яковенко жили в одном номере. Нам предстоял матч с Венгрией. У нас был дежурный, который будил перед установкой, но тогда о нас забыли, и мы проснулись сами. А установка уже началась. Как рассказывали ребята, Лобановский уже по позициям всех расставил, объяснил, кому куда бежать. Называет мою фамилию, рассказывает, что я должен делать, а меня в это время нет в комнате. И тут мы стучимся и заходим. Это было очень смешно. Все в недоумении, многие шутят. В итоге венгров мы обыграли — 6:0. А я забил два гола. Наверное, благодаря этому и избежал какого-либо наказания. Хотя Венгрия — очень сильная команда была. Не просто так они перед чемпионатом мира у бразильцев со счетом 3:0 выиграли. Мне рассказывали, что у нас на Закарпатье во время этого матча телевизоры били от злости.

«Была и у меня рука Бога. В матче против Рапида…»

— В матче с Бельгией сборную СССР засудили? — Не сказал бы, что прямо уж так сильно засудили. Да, в эпизоде с одним из голов действительно был офсайд, но я потом на повторах смотрел, одного гола мы могли избежать, просто расслабились и не доиграли до конца эпизод. Ну, действительно, всякое бывает, Марадона тоже забил рукой, а судья вроде бы не увидел, и все узнали про Божью Руку. — Но вы ведь тоже становились очевидцем руки Бога? — Да, когда Марадона второй раз сыграл рукой. На чемпионате мира в Италии, мы играли в группе с Аргентиной, подавали угловой, Кузнецов уверенно бил головой в угол, и Марадона рукой вынес мяч из ворот. Самое интересное, что и матч против Бельгии, и матч против Аргентины судил один и тот же рефери — Фредрикссон. Была и у меня рука Бога. В матче против Рапида подставил ручку прямо с головушкой, и мяч влетел в сетку ворот. — В 1975-м, 1986-м, 1999 годах на каждой позиции в Динамо играла звезда. Почему сейчас не так? — Почти каждые 10 лет (улыбается). Тогда был другой футбол. Было очень много сильных команд: московские клубы, Арарат, Кайрат, Динамо Тбилиси, наши украинские. Было здоровая конкуренция. Но и, конечно же, в Динамо играли лучшие, просматривали игроков по всей стране. Многие не выдерживали и уходили, другие боялись даже попасть в Динамо, так их карьеры и закончились.

«Любил почудить, пообщаться, все, что угодно, лишь бы дома не сидеть»

— С кем вы больше всего дружили? — Я был холостяком, а Баль, Бессонов, Демьяненко — уже семейными людьми. После игр их отпускали, а нас, холостяков, наоборот, раньше на базу забирали, чтобы мы не шатались по улицам, не чудили по ресторанам, о девочках меньше думали. Тем более, была куча турниров, нам некогда было гулять. Не было такого, чтобы раз в неделю игра. А еще сразу после игры могли забрать на базу. Восстановительные процедуры, отдых, а потом до вечера отпускают, и так по кругу. Вот так и проходила жизнь. Некогда было отдыхать. Если у кого-то день рождения, построились на зарядке, поздравили, похлопали, сказали пожелания и все. Но я все равно ходил по ресторанам, знакомился с девочками, любил почудить, пообщаться, все, что угодно, лишь бы дома не сидеть.

«Самый важный матч — против Атлетико»

— С кем из коллег сейчас держите связь? — С нами на матчи за ветеранов ездят Рац, Бессонов. С Заваровым общаюсь. С Михайличенко, Кузнецовым, Евтушенко. Если есть возможность пообщаться, мы всегда рады. — Давайте вспомним полуфинал Кубка чемпионов против Порту в 1987-м. Могли же в финал выходить? — Невозможно все выигрывать. Это футбол. Проигрыши — это нормально, это ведь спорт. Победы чередуются с поражениями. Далеко за примерами даже идти не нужно. Возьмите недавний матч Барселоны против Ромы. Лучший клуб мира — и проиграл 0:3... — Вы поиграли и в Кубке чемпионов, и в Кубке УЕФА, и в Кубке Кубков. Можете сравнить эти три турнира? — Все зависит от того, какие команды там выступают, и против кого играет твоя команда. Понятно, что в Кубке чемпионов представлены чемпионы, лучшие клубы. В Кубке кубков могли играть команды, которые выиграли Кубок своей страны — естественно, они послабее. — Матч против мадридского Атлетико — самый важный в вашей карьере? — Я думаю, что да. Какие же голы мы там забивали! Особенно этот легендарный, когда мы закружили испанцев веером, Рац — Беланов — Евтушенко и Блохин. Ну, еще этот матч против Венгрии на чемпионате мира. Но были и другие, которые запомнились. Тогда организовывали турниры на четыре команды, мы играли на Уэмбли, на Сантьяго Бернабеу, в Амстердаме.

«Выступал до 36-ти благодаря генам»

— У вас было много травм, но вы все равно до 36-ти играли. Откуда столько здоровья? — Видимо, горный воздух Закарпатья сказался. Я мог и еще пару лет спокойно играть. Я в Ворскле с Иваном Шарием выступал, так ему вообще 42 было. И он ни в чем не уступал молодым. Я думаю, что дело в генах — они обеспечили эластичность, мышцы в порядке были. Я был такой, что любил брать игру на себя, идти в обводку, за это получал по ногам. А вот кости, видимо, слабые были. Нужно было больше рыбы есть, а не только мясо. Я даже после окончания карьеры получал травмы. Когда играл в мини-футбол за Интеркас, обвел вратаря и неудачно наступил на ногу. Мне 56 лет, и я до сих пор бегаю за ветеранов и пытаюсь реализовать себя. У меня было столько травм, переломов и операций, что не все люди смогут после такого ходить.

«Куда было идти простому рабочему? На футбол, конечно же»

— Многие утверждают, что вы и Шарий были чуть ли не лучшими в Ворскле… — Да, было такое. Часто в домашних матчах кто-то из нас получал приз лучшего игрока матча. Опыт помогал. В Ворскле таких больших звезд первой величины не было. — Вы с Западной Украины, но, тем не менее, общаетесь на русском... — Я в 12 лет уехал в спортинтернат в Киев. Там общался на украинском и на суржике. В закарпатском диалекте и румынские, и венгерские слова попадаются. Могу назвать с десяток слов, которые вы вообще впервые услышите. Поначалу я разговаривал на украинском, но потом понемногу перешел на русский. — Когда вы играли за Динамо, команда собирала 100-тысячные стадионы. Сейчас же десяток тысяч зрителей редко приходит. В чем проблема? — В те времена люди после работы не ходили в ночные клубы и по бутикам, где вечером витрина светится, а ходили на футбол и любили его. И инженеры, и учителя. Тогда были рестораны, где можно было посидеть, день рождения отпраздновать, а после 12-ти уже все закрыто. А сейчас ночная жизнь процветает. И куда было идти простому рабочему? На футбол, конечно же. У каждого клуба были свои фанаты, свои телезрители. А сейчас это разве чемпионат Украины? Лишь две-три команды держат уровень. Днепра уже нет, Металлиста нет. Черноморец уже не тот. Арсенала нет, Кривбасса нет, Металлурга донецкого нет, Карпаты тоже внизу. А было ведь пять-шесть команд, которые создавали конкуренцию.

«Со спартаковцами в сборной общались, дружили»

— Сейчас главный раздражитель для Динамо — Шахтер. А в ваши годы был Спартак. Существовала какая-то дружба с москвичами или вы были жесткие враги? — На поле мы бились, выполняли все указания тренеров. А уже когда ездили играть за сборную СССР — общались, дружили, не было никаких войн. Болельщики, может, и относились друг к другу с презрением, но у нас такого не было. — В 1986 году вы играли на Кубке Бернабеу против Реала, и Хорхе Вальдано сломал вам ногу. Слышал, что он после матча к вам в больницу приехал. Вы его простили? — Динамо выиграло турнир, и после матча он, действительно, приехал в больницу. Он извинился, подарил командные часы Реала, дорогие, позолоченные. Конечно, я его простил. Это все-таки футбол, жесткий вид спорта, это не балет и не шахматы, тут один эпизод все решает. Кому-то ломают ноги, а кого-то травмы обходят стороной. Блохин за 17 лет в Динамо, насколько я помню, ни одной жесткой травмы не получил. — После этого случая вы не встречались с Вальдано? — Нет. Но я знаю, что он много лет работал спортивным директором в Реале. Была как-то мысль написать ему.

«Два раза в день рождения мне ломали ногу»

— У вас, как я понимаю, были очень веселые дни рождения на футбольном поле? — На один день рождения ногу сломали в игре с Черноморцем, через год опять играл в день рождения, и опять сломали ногу. На третий год я уже выходил на поле с опаской и думал, что, может, вообще не нужно играть сегодня. И еще два гола Рапиду забил в Кубке Кубков в 1986-м, тоже в день рождения. — Советская идеология многим обломила карьеру? Все-таки до 28-ми нельзя было выезжать из страны... — Такой уж был закон... Только для Заварова сделали исключение, в 27 лет он поехал в Ювентус. В 1986 году, когда мы взяли Кубок кубков, полузащиту Динамо признали лучшей в Европе. Многие клубы желали раскупить половину нашей команды, но нас передержали. Я уехал, когда мне было 30 лет. И то, только через своего друга-теннисиста Костю Рачковского. Он мне предложил поиграть во второй бундеслиге, за Блау-Вайс из Берлина. Я это воспринимал, как перевалочный пункт, чтобы закрепится, а потом уже выше пойти. Хотя, опять же таки, 30 лет... Многие уже карьеру заканчивают в этом возрасте. Никита ДМИТРУЛИН Продолжение следует Флорин Чернат: «В перерыве Лобановский начал кричать. Я спросил у Пеева, мы забили два или пропустили?»