Предлагаем вашему вниманию вторую часть эксклюзивного интервью с экс-полузащитником сборной Украины Сергеем Шищенко
Фото Николая БОЧКА
В первой части Сергей Шищенко рассказал о своих выступлениях за Шахтер и скитаниях по арендам, а также о премудростях тренерского ремесла. Сегодня — вторая часть беседы.
«В 90-е годы тактики как таковой не было»
— Почти всю карьеру вы работали с украинским тренерами, но в Металлурге вам удалось поработать с голландцами. Ощущался контраст?— Был еще Славолюб Муслин в Металлурге. Многое в его работе меня поражало. У него серьезно отличался тренировочный процесс от наших специалистов. Но это не касается Семена Альтмана. У него было много конкретики, мы прекрасно понимали, что мы должны делать. Все было умно и грамотно. Четко понимали, как выходить из обороны в атаку.Но у иностранцев другой подход. С ними тоже интересно. От каждого из них узнаешь что-то новое. В 90-х у нас как таковой тактики и не было. Выходили — и играли. Считаю, что это была огромная проблема. Все хотели тренировать, как Лобановский. Но многие не понимали, как это сделать. Потому что Лобановский один. У каждого должна быть своя философия. А если брать голландцев, то у нас были очень легкие тренировки. Я выходил на игру при Альтмане и понимал, что уставший, ноги болят, иногда думал, как же играть сегодня. При голландцах никогда не чувствовал усталости. Интересно поработать было и с Костовым. Много тактики и анализа. А потом я стал тренером, и начал брать по немногу от каждого.— Языкового барьера не было?— При голландцах всегда были переводчики. Муслин отлично понимал русский, и помощники его тоже.
— Эдуард Цихмейструк говорил, что Виллема Фреша и Тона Каанена вообще тяжело называть специалистами...— В чем-то я соглашусь. Тона Каанена тяжело назвать специалистом. Виллем Фреш был постарше. Думаю, что он понимал, что делает. Он тренировал до Металлурга и игроком был. Мы очень мало тренировались, все было на маленьком пространстве. Было интересно, но не очень тяжело. Скорее всего, Каанен учился у Фреша, не зря он у него помощником был.— С Цихмейструком вы не один год выступали в Металлурге. Сейчас вместе играете за ветеранов. Понимание у вас до сих пор на уровне?— Мы еще в Мариуполе играли. Конечно, понимаем друг друга, и не только с Эдуардом. С другими футболистами, с которые поиграли на высоком уровне, тоже. Не обязательно даже было играть в одной команде. Мы все разговариваем на одном языке — на футбольном. Не составляет труда играть и понимать друг друга с полуслова.
Фото Николая БОЧКА
«Для Металлурга бронза — сродни чемпионству»
— Три бронзы донецкого Металлурга —максимум для той команды?— Это был потолок. Мы старались, всегда хорошо стартовали, сразу шли в лидерах. Помню, был чемпионат, мы выиграли четыре-пять матчей и шли даже на первом месте. Потом стали начинали терять очки, что-то не получалось. Тяжело было противостоять Динамо и Шахтеру. Третье место для Металлурга — это как чемпионство. Эти три бронзы с Металлургом — они все разные, все особенные.А как мы праздновали это третье место! Концерты, чествования. Верка Сердючка, Тамара Гвердцители выступали. Так только чемпионы празднуют. Вы посмотрите, как радовалась Ворскла, когда взяла бронзу.— Вы установили уникальное достижение. Не будучи форвардом, стали лучшим бомбардиром чемпионата. 12 голов забили...— Редко играл форвардом в то время. Полузащитником был, атакующим игроком. Некоторые тогда смеялись, как можно стать лучшим бомбардиром с 12-ю мячами. Ну так вышло, я не виноват, что тогда нападающие мало забивали. Воробей то ли девять, то ли десять забил в том чемпионате. Я тогда играл на позиции десятки и из глубины, потихоньку наколотил эти 12 мячей и стал лучшим бомбардиром. Всегда мечтал об этом в детстве. На всех детских турнирах лучшим бомбардиром был. — Почему решили сменить донецкий Металлург на запорожский?— У меня закончился контракт, его не продлили. Я тогда еще сделал два хет-трика подряд. Забивал в еврокубках. Ходили разговоры, что могу уйти. Руководители хотели продлить контракт. Это было время, когда уже появились агенты, и я подписал контракт с греческим агентством. Мы как раз играли с ПАОКом, и я забивал и в домашнем матче, и в выездном. И после этого как раз пошли разговоры про АЕК и другие клубы.Руководители хотели продлить со мной контракт. Я сказал: «Без проблем, разговаривайте с моими агентами». Приехал агент и поговорил с руководством. И говорит мне: «Они какие-то нереальные суммы называют». Понятное дело, что он и себе какие-то бонусы хотел заработать, и мне лучше условия сделать.Я предложил, давайте сядем и поговорим по условиям, а с агентом разберусь сам. Начали тянуть время, все переносили на потом. Я смотрю, меня перестали в состав ставить, а потом сказали, что контракт не будут продлевать. Я был удивлен: игрок основного состава, забиваю голы, вызывают в сборную и такая ситуация… И все это перед чемпионатом мира в Германии. Это было ударом. Вот так я и оказался в Запорожье.
«Хотелось снести сборную Германии»
— Кто самый сильный футболист, против которого играли?— Выделю матчи за сборную Украины против сборной Германии, в Киеве и в Дортмунде. В бундестиме были тогда самые топовые футболисты, против которых мне пришлось играть. — Почему такие разные матчи против немцев получились в Киеве и в Германии?— В Киеве 100 тысяч болельщиков кричат, поют, а ты бежишь. Когда все поют гимн, это очень подстегивает. Огромный заряд, ты просто летишь, хочешь снести сборную Германии. А на выезде — в первые полчаса — 0:3, они нас просто снесли, наверное, у них такая задача была изначально. А потом они отдыхали.— Гол в ворота Пармы — самый важный в карьере?— Нет, не самый. Но один из памятных. Это мой дебют в еврокубках, и забить Парме, да еще и головой — это было очень круто. Помню, тогда Адриано, Наката, Джилардино играли. Разные матчи вышли с Пармой. Даже в Италии мы неплохо играли. Пытались комбинировать, но итальянцы все это разрушали, использовали моменты, которые у них были. Они нас наказали за все наши неиспользованные моменты.
Фото Николая БОЧКА
«Сам предложил помочь Металлургу»
— После Черноморца вы опять вернулись в донецкий Металлург...— Мы вместе с Александром Зотовым были в Одессе. Металлург оказался в таком состоянии, что стоял перед угрозой вылета. Мы сами обратились к руководству, через Чечера и спортивного директора, мол, если надо, мы вернемся и поможем команде, которая для нас не пустой звук. У нас как раз заканчивались контракты с Черноморцем, и не было разговоров о продлении. Тогда Металлург тренировали Ященко и Яворский. Мне показалось, что они немного побоялись нашего авторитета, все-таки тогда реально молодая команда была. Игру выиграли, а потом две проиграли. Реально стояли на вылет. А потом назначили главным Костова, за пять или шесть туров до конца чемпионата. И потихоньку вылезли из ямы и не вылетели.Наши контракты с Черноморцем закончились, и нас пригласили в Донецк, пройти сборы. Костов по Зотову дал добро сразу, а меня еще хотел посмотреть, убедиться, что я подхожу под его стиль и тактику. И я в свои 32 года проходил сборы, и мне сказали, что я останусь. Я был очень рад. Металлург был в моем сердце, я стал считать его родной командой.— В первом сезоне при Костове Металлург выдал мощный старт и после первого круга шел на втором месте. За счет чего удался такой подъем?— Костов сам признавался, что не ожидал такого. Он полностью поменял команду. Взял людей с Кипра: Макридиса, Бонавентуру. Мы очень много работали на тренировках, изучали тактику, в общем, продуктивно поработали. У него игра строилась за счет владения мячом, мы так и создавали моменты для взятия ворот. На сборах мы обыгрывали соперников в основном со счетом 1:0. Хорошо держали мяч, но редко били по воротам и забивали. А потом начали с шести побед и стали забивать много. Но далее наступила пауза, и мы немного сдали. Играли не ярко, заняли четвертое место, но в еврокубки попали. Не помню, что тогда произошло, что сломалось, вроде игроки были те же...
«Работал тренером, но полгода получал зарплату футболиста»
— Вы заканчивали в 34 года, можно еще чему-то в таком возрасте научиться?— Конечно, можно. То что до нас доносил Костов — это была для меня новинка, даже в мои 32 года. Мы четко понимали, как атаковать и обороняться. — Вы начинали в 90-х, а закончили в 2009-м. Два разных мира?— Абсолютно. В 90-х все играли в три защитника, с последним. В 90-х и в начале 2000-х все уже играли, как любят говорить, «под мостом». Ты стоишь, а мяч летает и летает над тобой — примитивный футбол. Мы потом, уже в середине 2000-х, ездили в автобусах и смотрели всей командой кассеты с играми, как мы играли. А потом уже совсем все стало другое: техничный футбол, контроль мяча. Хотя когда я в 2010 году перешел работать в дубль Металлурга, у нас в молодежном первенстве 90% команд еще играли по старинке.
— Как далось решение о завершении карьеры? Почувствовали, что пора?— Когда мне предложили работу в дубле Металлурга, я еще был действующим футболистом. Клуб поступил очень солидно, у меня тогда еще был контракт, и я работал тренером, но получал зарплату полгода, как футболист. Я тогда еще учился, многого не понимал. Мне помогали и учили. Давалось тяжело, хотел еще играть, и это нормальные чувства. Но я понимал, что рано или поздно придется заканчивать, и лучше я буду работать в своем клубе, чем куда-то ездить, в другие чемпионаты. А потом попробуй попасть в структуру клуба, хоть на какую-то должность.
«Против своей воли пришлось сменить девять команд»
— У вас в карьере было девять команд. Всю Украину исколесили?— Получается, что да. Тогда, в 90-е годы, были свои футбольные законы. После окончания контракта ты все равно принадлежал клубу, и только дело Босмана все поменяло. А ведь до этого футболист был как раб. Подписал контракт, у тебя он закончился, но ты все равно два года принадлежишь клубу. И так получилось, что я очень много ездил по арендам, и каждая команда, в которой я играл, хотела меня оставить. Но каждый раз вмешивался Шахтер и возвращал меня назад. Я всегда проходил сборы с Шахтером, а потом куда-то уезжал.Единственная команда, которая договорилась выкупить меня у Шахтера, — это Кривбасс, но и с ними я не договорился о контракте. Хотя считаю, что я не просил каких-то невероятных условий. Просто развернулся и уехал, руководство не пошло на те условия, которые я хотел.Еще был реальный вариант с Мариуполем. Я ехал туда как игрок Ильичевца, но через месяц оказалось, что я в аренде. Не понимаю, почему так произошло. И я вернулся в Металлург, застал там Муслина. То есть реально, против своей воли, мне пришлось поиграть в девяти командах. Но я ни о чем не жалею. Разные команды, разная атмосфера. Везде было комфортно.— Получить вызов в сборную не из Динамо и Шахтера — это дорогого стоит? Вы были одним из счастливчиков…— Это точно. Особенно при Лобановском. Но тогда, в 2001 году, не только я был в сборной не из Динамо и Шахтера. Еще были Цихмейструк, Задорожный. Лобановский может быть, что-то в нас разглядел. Нас часто вызывали. Это было невероятно, что такой человек тебя вызвал.
«Как мы праздновали выход на чемпионат мира — это было что-то»
— Что-то запомнили из общения с Лобановским?— Честно говоря, лично я с ним общался всего один раз. Когда он меня вызвал, мы поговорили буквально пять минут. Я сидел, как зачарованный. Честно, не помню даже, что он говорил. Я, наверное, был растерян (смеется).— Как приняли динамовцы и шахтеровцы?— Отлично, вообще никаких проблем. В сборной всегда классная атмосфера была. Мы все равно на клубном уровне играли против друг друга, знали каждый каждого. — Вспомните свой первый гол за сборную?— Конечно, он же был единственным. Мы играли при Буряке в Румынии. Проигрывали 0:4. Мне покатили с правого фланга, я принял возле линии штрафной и в дальний угол пробил. Нас тогда конкретно отвозили. Помню, что поле было все в грязи.— Какие были ощущения после того матча с Грузией, когда узнали, что попали на чемпионат мира?— Двоякие. Меня начали вызывать под конец отборочного цикла, пара матчей оставалась. С одной стороны, сборная впервые вышла на чемпионат мира, вроде и радовался, но не так, как парни, которые прошли весь цикл. Но все равно, как мы тогда праздновали в аэропорту — это было что-то! А потом прилетели в Киев, и опять всей командой праздновали (улыбается).— Поработали в сборной с Буряком и Блохиным. Два разных человека?— Все люди — разные. Одинаковых не бывает. У Буряка одни требования, у Блохина — другие. Леонид Иосифович гораздо спокойнее, более интеллигентный. А Блохин простой, может все что угодно сказать, не боясь. Это очень хорошо, я считаю. Но я Буряка знал и раньше. Он меня приглашал в тульский Арсенал, но не получилось. Меня забрали в донецкий Металлург… Никита ДМИТРУЛИНДень в истории. Дебют Кучера и прощальный матч Воронина
Выбираем лучшего украинского игрока в матче Украина -- Словакия (отметьте не более трех лучших игроков, порядок мест значения не имеет)